Шкатулка царицы Клеопатры - Страница 111

111

***

Полина, чья память была растревожена вопросами брата, вернувшись в свою комнату, вытряхнула содержимое банки к себе на кровать. Три бусины из подаренного ей отцом ожерелья вынырнули из горы пуговиц и старинных заклёпок.

«Три бусины? Только три? - девушка искренне расстроилась, собирая в ладонь стеклянные шарики. - Это всё, что осталось от ожерелья?».

Полина сжала кулак, чтобы не расплакаться. Она отчётливо вспомнила отца и его подарок. А сколько планов они строили вместе на будущее? Как вместе украдкой мечтали?

- Прости меня, папа! Прости, что я такая растеряша, - зашептала она слова раскаяния.

Девушка погасила в комнате свет и подошла к окну. Её взгляд был устремлён на небо. Туда, куда, вероятно, улетают души людей после смерти. На улице ещё не стемнело, но круглая луна уже сияла достаточно ярко, а потому слепила глаза. Полина вытерла рукой слёзы и в очередной раз пообещала себе быть сильной.

- Я соберу твой подарок заново, - прошептала она невидимому отцу. - Попрошу Любу вернуть бусины и надену их на нить. Все до последней соберу!.. Ну... то есть кроме одной бусины! Той, что осталась у Вадима. Я не хочу идти к этому цинику и позёру с просьбами. Он не достоин моих чувств!

Полина отвела от неба виноватый взгляд. Она разжала ладонь и вновь посмотрела на стеклянные горошины. Словно крупные слёзы переливались они сейчас в лунном свете...

В мансардном окне дома через дорогу мелькнула чья-то тень.

- Денис! - прошептала девушка, узнавая очертания друга. - Ах, Денис, в мире столько несправедливости! Такие парни, как Вадим, ходят, бегают, прыгают и покоряют любые вершины. А такие славные ребята, как ты, вынуждены в это время довольствоваться малым. А ведь ты тоже, как и все, мечтаешь о счастье и любви! И ты заслуживаешь их!.. Как было бы здорово, чтобы рядом с тобой появилась настоящая принцесса, которая тебя искренне полюбит и никогда не предаст! Ты достоин таких чувств! Я это знаю, Денис!..

ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ

Партизанский отряд

Суббота, 22 июня 2013 года.

Утро субботы наступило рано и шумно. День рождения, как и празднование Нового года, предполагает ожидание каких-то чудес и приятных сюрпризов, а потому уже с самого раннего часа, дети с радостным визгом принялись носиться по комнатам. Никакие замечания взрослых о том, что дурить следовало бы потише, ведь в доме гостит посторонний человек, и он ещё спит, на Павла, Любу и Полину практически не действовали. Настроение было приподнятым у всех. Наконец, стараниями бабушки и воспитателя дети угомонились и собрались на кухне на завтрак. А когда их трапеза уже фактически подходила к концу, на пороге кухни показался Валерий.

Увидев начальника своей матери, дети звонко расхохотались. Лицо Валерия от бровей до подбородка было измазано зубной пастой. Точнее, не измазано, а самым художественным образом украшено. На нём были выведены две белоснежные надбровные дуги, широченная, с двумя завитушками по бокам линия усов и куча белоснежных веснушек.

- Валера!!! Что это? - только и смогла выдавить Мария. - Ты... Ты видел себя в зеркале?

- Батюшки! Красавец-то какой! - скупо похвалила его Анна Борисовна. - Папахи не хватает на голове и сабли сбоку.

- Да уж, не хватает, - мрачно подтвердил начальник, даже не улыбнувшись. - Спасибо Вам за высокую оценку моего образа, Анна Борисовна. А ты, Маша, быть может, поинтересуешься у детей, что это такое? Или, по-твоему, это тоже очень забавно?

Мария посмотрела на покатывающихся со смеху детей, перевела взгляд на шефа и с трудом сдержала улыбку:

- Я разберусь с ними, Валера. Виновный будет наказан. Я обещаю! Пойдём, я помогу тебе умыться!

Она сдёрнула с вешалки полотенце и потянула Валерия за рукав на улицу к умывальнику. Сергей, искусно пряча улыбку, ибо не рассмеяться здесь практически было нельзя, всё же суровым голосом обратился к своим подопечным:

- Та-а-ак-с! И чьё это художество? Признаёмся живо! Кто доставил нам всем веселье, а матери проблемы? Ну!

- Я на людях рисовать ещё не умею! - самая первая оправдалась Люба. - И у меня белой гуаши в баночке уже давно нет. Я вчера рисовала коричневой краской. Это не моя работа.

Смешливый Павел, всё ещё сотрясаясь от смеха, покрутил пальцем у виска.

- Какая, гуашь, Любка? Это же зубная паста! Блин, и почему я сам до такого не додумался? Молодец, Полька, так ему и надо!

Полина, уяснив, что смышлёные брат и сестра перевели все стрелки на неё, обиделась:

- Ты, Пашка, совсем дурак? Я от него ещё подарок не получила. Зачем мне себя закапывать? Это не я! Признавайтесь, это же ваше с Любой художество? Ты сам вчера говорил, что дядя Валера тебе не нравится. И ночами ты плохо спишь, просыпаешься часто.

Мальчишка состроил несколько гримас во время этой длинной тирады, а затем невозмутимо возразил:

- Это не делает из меня преступника. Я не рисовал, клянусь! Это, наверно, всё же Любка.

- Да нет, это не я! - девочка захныкала. - Почему, чуть что - сразу я?

Сергей поднялся на ноги.

- Молчать всем троим! Признаваться не хотим и не надо. На зарядку становись! Хотел вам сегодня в честь дня рождения Полины тренировку отменять, а теперь в наказание будете бегать и прыгать двойную норму! Марш за кроссовками, все трое!

- Но если я не виноват, почему я должен с девчонками бегать? - возмутился Павел. - Ещё и после завтрака. Это издевательство какое-то...

- Не спорить, Паша. Я сказал: на тренировку бегом марш! Пробежка по улице. Туда и обратно десять раз. Приступить к выполнению задания!

Дети понуро отправились за кроссовками, попутно обвиняя друг друга в подобном коварстве. Мало того, что кто-то из них втихаря напроказничал, так ещё и напрасно они столь громко смеялись, нарываясь на неприятности.

111